Песня родом из глубины веков

17 марта 2015 г.

«Лишившись своих корней, мы растеряли и нашу национальную гордость», - уверен глава московского камерного хора Владимир МИНИН

На размышления о судьбе русской народной песни натолкнули встревожившие меня разговоры молодых людей, что они не любят «эти песни». Африканские – да, там ритм, динамика, движение. Голос времени? Наверное, да. А может быть, мы, старшее поколение, в чём-то виноваты? От родителей своих молодые люди уже не услышат, как, наработавшись со взрослыми в поле и спрятавшись в тени на обед, силы нам, детям и молодёжи, придавали песни.

Пели хором, одна запевала, другие подхватывали, и лилась чистая мелодия, неторопливая, напевная, в несколько голосов. И забывались усталость, тревоги, обиды, желание убежать домой.

Хороводов за околицей мне уже увидеть не удалось, война разорвала их круг, парни почти все погибли, а молодые – не успели вырасти. Зато «девичьи страдания» по вечерам у пруда как будто и сейчас слышу. Пели все. В праздники в клубе, дома за столом с гостями под аккомпанемент стиральной доски и печной заслонки, по которым задавали ритм вилкой. И плясали, алкоголя почти не было, дважды в год (на посадку картошки и на её копку) мама варила пиво. Садили и копали картошку вместе несколько дворов, по очереди, сегодня – одним, завтра – другим. Какой это был праздник для нас, ребятишек!

Мы жгли костры и в золе пекли картошку. И все были вместе - и взрослые, и дети, кругом шутки, радость, что картошки хватит на всю зиму, а в минуты отдыха - песни. Они объединяли всех, ведь надо было уметь слышать рядом поющего, не выделяться, пристраиваться к общему звучанию, вовремя брать дыхание, чтобы песня не прерывалась, поддерживать друг друга, чтобы песня звучала красиво.

И каждый вкладывал в неё частичку своей души, своего настроения. Песня жила единым целым, вместе – слова и мелодия, распевная, разносясь по полям, настраивая сердца всех биться в одном ритме.

В её внешней неторопливости – чувство собственного достоинства, гордость за свой народ и Россию. Чтобы петь хором, надо было жить внутри песни всем.

У нашей песни – свои корни русской национальной культуры. Сначала это были даже не песни, а обращения к земле, солнцу разными голосами с просьбами послать добрый урожай. Многие, наверное, помнят с детства закличку:

«Дождик, дождик, пуще,
Дам тебе гущи,
Хлеба каравай –
весь день поливай».

Были причитания, уговоры природы, веснянки, пахотные, дожинки – целый земледельческий год.

Родовая память очень сильна.

Затем эти заклички перерастают в песни, и появляется музыкальная бытовая культура. Прослушав репертуар народного коллектива ансамбля русской песни «Гарница» (худож. руководитель ПАВЛОВ Владимир Алексеевич), можно услышать этот земледельческий цикл «Да пошла млада да жито жала», «Как у нашего Семёна нет ни сена, ни соломы», «Я гнала свою корову на росу», «Заря занялась, я с постели поднялась» и т.д.

Жемчужина русской культуры – это народная лирическая песня. Чего стоят одни обращения к любимой: голубушка моя, голубица, сударушка, отрада, павушка.

Сколько уважения, заботы и гордости: «Речи говоришь – моё сердце веселишь» (песня «По полю-полю»). Песня вобрала в себя идеалы женской красоты: «Моя русая коса да всему городу краса» («Земляничка»), «Сама статна, чернобровая, приметливая. На работушку удалая, приветливая» («Сударушка»).

Слышны и материнские заветы: «Кто женатого любит, свою молодость погубит».

Ещё в XVIII веке стали появляться сборники русских народных песен, один из них подарили Л.В. Бетховену. Но русская вольная песня не вписывалась в европейскую гармонию, не втискивалась в ритм 1-2-3.

Распевная манера пения (э, ойда), много повторов, причём в каждой местности были свои традиции, исполнители добавляли своё, поэтому русская песня требовала другого сопровождения, не европейского.

И стала жить она своей жизнью, войдя потом и в русскую оперу и дав жизнь новому жанру – романсу.

Поистине русская народная песня – национальное достояние.

Наталья Михайловна СМАГИНА, Гатчина

Спектр-Гатчина, № 9 от 11 марта 2015 г.

Читайте также