На левом берегу реки Колпанки

18 сентября 2013 г.

На противоположных берегах небольшой речки на границе Дворцового парка и парка «Зверинец» сохранились бывшие хозяйственные постройки царского времени: Скотный двор и Птичник. Сейчас мало кто из гатчинцев помнит, что до открытия в 1985 году первых возрожденных залов Гатчинского дворца его Дирекция занимала здание «Птичника».

Этот район парка еще при Г.Г.Орлове использовался для охотничьих забав. Так, на месте будущего парка «Сильвия» существовал «парк для фазанов», который представлял собой «лес с рощицами, полянами и зданием Фазанареи на берегу Колпанки», а Павел I в 1797 году «повелел перевести изъ Царского Села въ Гатчину разных птицъ, как то: павлиновъ, лебедей, цысарских куръ и др., а также вылавливать из царскосельских прудовъ рыбу и перевозить ее въ Гатчину для разведения ея въ гатчинских озерах и прудах».

«Птичник» был построен по проекту известного архитектора Андрияна Захарова (1761- 1811гг.), автора Адмиралтейства в Санкт-Петербурге. В эти годы Захаров был назначен Павлом I главным архитектором Гатчины. По его проектам в Дворцовом парке были построены Горбатый и Львиный мосты, лютеранская кирха в Малых Колпанах, перестроено здание Кирасирских казарм.

Строительство паркового павильона началось в 1800 году: «В Гатчинском городовом правлении вологодской губернии соливычегодского уезда деревни государственный крестьянин Дмитрий Заиц сим обязуется на показанном месте построить птичий двор по предъявленному плану и по показанию архитектора, вырыть рвы, вывесть фундамент, производить кладку стен с рустиком и карнизом из парицкой плиты, цоколь из черницкого камня, а колонны из пудовского камня и сделать каменную лестницу».

К сожалению, в связи с гибелью императора и прекращением финансирования проект «Птичника» не был до конца осуществлен. Позже, в середине XIX века, павильон был перестроен под руководством архитектора А.М. Байкова, но с сохранением основного замысла А.Д. Захарова.

Павильон в плане представлял собой П-образное здание с двухэтажным центром и одно-этажными боковыми частями, по краям которых возвышались небольшие круглые башенки. Главный фасад со стороны реки украшали арочные окна-двери. Широкий балкон над портиком в центральной части и площадки башенок служили прекрасными смотровыми площадками. До 1917 года «Птичник» использовался для содержания фазанов, домашней и водоплавающей птицы, а также коз. Так, в год окончания работ по перестройке здания на Птичьем дворе соlержалось: гусей американских - 44, гусей гренландских – 9, китайская гусыня – 1, павлинов алых, пестрых, белых - 4, молодых гусят - 18, фазанов золотых, серебряных, английских, немецких – 37, молодых разной породы – 20.

Впервые я попала в этот удаленный район парка в 1969 году. Был чудесный мартовский день. Я, проваливаясь по колено в глубоком искрящемся на ярком солнце снегу, пробиралась к зданию Дирекции, не зная, что можно было пройти другим путем: от Черных ворот по правому берегу реки мимо здания «Фермы». Тогда, еще учась в Ленинградском государственном университете, я пыталась устроиться на работу в какой-нибудь музей.

Вход в «Дирекцию дворца-музея и парка», о чем гласила вывеска на фасаде, был с торца здания с башенкой. Внутри здание поразило меня далеко не музейной обстановкой. Вглубь уходил темный грязноватый коридор с кабинетами по обеим сторонам. Из открытой двери одного из кабинетов валил густой табачный дым, доносились громкие голоса, украшенные эффектными русскими выражениями, и выходили сотрудники в фуфайках, шапках-ушанках и валенках. Как потом выяснилось, это был ведущий в то время садово-парковый отдел. После лазанья по сугробам я в который раз повторила: «Боже, куда я попала?».

Меня принял директор Алексей Герасимович Демидов в кабинете, который находился в той же башенке. Это был последний год его руководства, так как вскоре он был отправлен на заслуженную пенсию. Демидов стал моим 1-м по счету директором. За долгие годы работы в данном учреждении мне удалось «пережить» многих руководителей (сейчас по счету 11-й). А.Г. Демидов возглавлял Дирекцию с 1947 года, когда еще Гатчинский дворец не был отдан посторонним организациям и планировалось его восстановление. Но случилось так, что ему же пришлось переезжать в здание «Птичника». Также в это же время парк был переведен в статус «парка культуры и отдыха».

Однако, следует отдать должное Демидову: хотя ему не удалось отстоять дворец, он был хорошим хозяйственником. В трудное послевоенное время на территории «Фермы» были созданы все необходимые хозяйственные службы: мастерские со станками, верстаками, где изготавливался любой инвентарь, парковые скамейки и прочее, склады, конюшни (лошади активно использовались в парке), гараж. Сотрудники при низкой зарплате имели возможность сажать картошку в специальных местах, некоторым выделялись комнаты в зданиях «Птичника», «Фермы» и сторожевых домиках. За Березовыми воротами существовала оранжерея, где выращивали рассаду для цветочного оформления парка. Старожилы Гатчины должны помнить, в каком прекрасном состоянии тогда содержался Дворцовый парк. А на Цветочной горке можно было любоваться великолепными ирисами, гладиолусами, георгинами. За цветами и порядком следили дежурные: женщины с красными повязками на руках и со свистками.

Летом в парке играл духовой оркестр, на месте Березового домика была танцплощадка, перед ней – спортивная и детская. В здании Адмиралтейства были шахматный клуб, а по вечерам - танцы. Работали лодочная станция и городок аттракционов. На аллеях стояли стенды с информацией, свежими газетами, в павильоне Венеры работала читальня. Почти каждую субботу и воскресенье в парке проводились праздники. На открытой эстраде устраивались концерты. Зимой детей катали на лошадках, на «Ферме» была лыжная база, работала секция фигурного катания, а на речке Колпанке – каток. Но здание дворца было «секретным» объектом, тщательно охранялось, и мне оно казалось загадочным, погруженным в сон великаном.

Но хочу добавить, что позже больших трудов стоило сделать Дворцовый парк «музейным» с музейными парковыми павильонами, предназначенным для прогулок, любования сменяющимися «пейзажными картинами», заселенным птицами и зверушками. Таким он и создавался в «натуральном» или «пейзажном» стиле талантливыми паркостроителями и садоводами в ХVIII веке.

В тот же памятный день я познакомилась с легендарной личностью, человеком, с которым меня судьба связала на десятки сложных, но интересных лет - Аделаидой Сергеевной Елкиной, главным хранителем. Несмотря на то, что она была совсем еще молодой женщиной (ей не было и 30-ти), была такой строгой, требовательной, до фанатичности целеустремленной, что казалась гораздо старше и опытнее. А цель, которую она поставила перед собой и вовлекала других, было скорейшее освобождение Гатчинского дворца и возрождение музея. Спросив, умею ли печатать на машинке, Аделаида Сергеевна согласилась взять меня младшим научным сотрудником в недавно восстановленный научный отдел. После утраты дворца научный отдел был тоже ликвидирован. Итак, нас стало двое.

Мы занимали 2 комнаты в центральной части «Птичника». В одной маленькой комнате хранился небольшой архив, в том числе знаменитые Кушелевские альбомы конца XVIII века с планами и проектами «павловской» Гатчины. В другой мы работали. Первое порученное мне задание было разобрать по отдельным папкам старые фотографии: по залам дворца, по парковым павильонам, сооружениям и районам. А в теплые летние дни я выносила старенькую пишущую машинку на берег Колпанки и часами, не разгибая спины, отстукивала, печатая десятки исторических документов, выписанных нами в архивах, библиотеках и других учреждениях. Так пополнялся научный архив возрождаемого музея, необходимый для будущей реставрации и дворца, и объектов парка.

Хочу добавить, что тогда Дирекции принадлежало не все здание «Птичника». Другую половину и 2-й этаж заселяли жильцы. Больше всех мне запомнилась одна старушка. В ее маленьком комнатке висели иконы и пахло засушенными лекарственными травами. Она была маленькой, горбатой, и я немного ее боялась. Старушка жила одна, но у нее была вреднющая коза. Она-то и стала причиной преждевременной смерти хозяйки. Однажды, когда старушка пасла свою любимицу на берегу Колпанки, та ее сильно боднула в бок. Старушка не поправилась. Фотоснимок «Птичника» в эти годы был помещен в 1-м издании книги «Гатчина» В.К. Макарова и А.Н. Петрова, где на берегу с местными ребятишками я собираю весенние цветы.

И сегодня, с печалью глядя на пустые проемы арочных окон разрушенного и разграбленного здания, мне вспоминается многое с ним связанное.

В конце лета 1983 года в здании произошел пожар из-за нарушений во время ремонта и замены электропроводки. В то время жильцы уже все были переселены, а научный архив удалось спасти. Дирекция сначала разместилась в здании «Фермы», а затем вновь переехала в освобожденный дворец. Но, к сожалению, началось варварское разграбление жителями Гатчины поврежденного здания: выпиливались металлические балки, вывозился кирпич, каменные плиты… Даже сейчас, когда здание огорожено металлической оградой, были попытки ее украсть.

Надеюсь, что наступит время, и этот парковый павильон будет восстановлен. В «Птичнике» можно открыть музей «Птичий двор» с живыми экспонатами, на противоположном берегу возродить «Ферму» или «Молочную для удовольствия» - как называли подобные заведения при дворе французских королей.

Необходимо также восстановить один из красивейших пейзажных уголков парка. Известно, что его оформлял Николай Александрович Львов, создатель знаменитого Приоратского дворца. Здесь в конце XVIII века он построил ряд интереснейших сооружений: водный каскад, Каскадный мост и руину «Наумахию». Рядом с «Птичником» архитектор нарушил тихое течение речки Колпанки, перекрыв ее плотиной. Через нее вода каскадом переливалась в широкий пруд. Над каскадом был перекинут пешеходный мостик, эффектно декорированный камнем-туфом. Как знаток и большой поклонник искусства Древней Греции и Рима, Н.А.Львов украсил речку вблизи мостика «античной» руиной «Наумахией», названной в память о театре для водных сражений в Сиракузах. Бьющий у берега сильный родник он заключил в гранитную раму бассейна с небольшой террасой и ступенями, ведущими к воде. А живописно расставленные фрагменты мраморных колонн вокруг бассейна напоминали разрушенный древний храм.

Валентина ФЕДОРОВА

Гатчинская правда, № 98 (20392) от 31 августа

Читайте также