Ручьи

16 декабря 2014 г.

Небольшая деревня с таким названием находилась в километре южнее старинного села Никольское вдоль Киевского шоссе (сегодня уже почти в черте села), на территории современного Большеколпанского сельского поселения. Ранее она входила в состав Никольского сельского Совета.

На старинных картах, например в 1834 году, на месте деревни Ручьи обозначена деревня Новая или Польская». Южнее этой деревни располагался стекольный завод, принадлежавший немецкому фабриканту Карлу Виддеру. Основанный в эпоху вдовствующей императрицы Марии Федоровны, он назывался в честь нее Мариинским. Завод был небольшим и занимался изготовлением бутылок. В Метрической книге Сиворицкой церкви Николая Чудотворца за 1829 год упоминаются: приказчик, лютеранин Александр Берх, мастеровые Герасим Иванов и Иван Петров. Известно, что в 1830 году в доме Виддера временно находился лазарет Петербургского воспитательного дома. Здесь же проживал лекарь Петр Ходырев. На Военно-топографической карте 1863 года южнее деревни Новой показан «Стеклянный завод». Он был упразднен в семидесятых годах. В 1869 году в деревне Ручьи Сиворицкой волости имелось пять крестьянских дворов. С чем был связано переименование деревни, неизвестно, но в ее ближайших окрестностях действительно протекает несколько больших и малых ручьев: Сиворицкий, Красный и другие.

Накануне войны здесь имелось 13 домов. Благодаря уроженке этой деревни Валентине Георгиевне Сидоровой, урожденной Соколовой из поселка Прибытково удалось установить фамилии бывших жителей деревни Ручьи: Лазаревых, Егоровых, Соколовых, Тимошиных, Кулаковых, Садовниковых и других. Многие местные жители так или иначе были связаны с деятельностью Сиворицкой психиатрической больницы имени П.П. Кащенко. Например, Степан Степанович Соколов работал в больничной пекарне.

Печальная страница истории деревни связана с трагедией уничтожения 900 человек душевнобольных Сиворицкой психиатрической больницы. Случилось это 20 ноября 1941 года. Захватив село Никольское, фашисты начали планомерное уничтожение беспомощных больных и сотрудников персонала больницы, не пожелавших перейти на сторону оккупантов. «Военная комендатура объявляет, что начинается эвакуация больных и перед этим всех их нужно помыть в бане, - рассказывает в своей книге «Санкт-Петербургская психиатрическая больница имени П.П. Кащенко. Страницы столетней истории» главный врач больницы Олег Васильевич Лиманкин. - Несмотря на истощение, многие больные встретили это известие с радостью как добрый знак изменения к лучшему в их судьбе. Слабых сажают в повозки в сопровождении медсестер, санитаров и немецких солдат; те, что покрепче, сами идут к корпусу Д, оцепленному солдатами.

Больных заводили в здание партиями по 20 человек. Спустя некоторое время от запасного выхода отъезжали трехтонные немецкие грузовики, крытые брезентом. Так продолжалось весь день. После того как «из бани» не вернулись первые группы больных, оставшиеся стали проявлять беспокойство: спрашивали, куда их увозят, плакали, отказывались идти...

О том, что в это время происходило в корпусе Д, стало известно спустя несколько лет на заседании военного трибунала, расследовавшего преступления нацистов. Под руководством гауптмана (военного коменданта) Хегера и других офицеров группа исполнителей, состоящая из немецких медиков и некоторых сотрудников больницы, вводила больным подкожно яд, от действия которого они умирали».

Всего было уничтожено от 850 до 900 больных. Весь день трупы на грузовиках отвозились к деревне Ручьи, где сваливались в противотанковый ров. Тех, кто подавал признаки жизни, фашисты расстреливали. Тела убитых людей были наскоро присыпаны землей. Немцы рассчитывали на вечную оккупацию русской земли и безответственность перед человечеством. Сведения об их злодеяниях в селе Никольское содержатся в архивном Акте от 8.IV. 1944 г., фонд 9421, дело 84, стр. 2. В «очищенной» от душевнобольных пациентов больнице фашисты устроили военную комендатуру и госпиталь.

Весной 1942 года во время таяния снега часть земли у противотанкового рва в Ручьях была смыта водой. Трупы оголились (практически все убитые были голыми или находились в нижнем белье) и стали разлагаться. Оккупанты гоняли на засыпку рва рабочих из дородового отдела и местных жителей, включая мальчишек 13-14 лет. Их взорам предстала жуткая картина: из-под растаявшего снега торчали руки, ноги и отдельные части тел. Тогда же трупы были пересыпаны хлорной известью, однако удушающий запах оставался, и местные жители обходили это место стороной.

В августе 1942 года фашистский пособник - агент Гатчинского гестапо Серафим Петров, по доносам которого были схвачены и расстреляны многие местные жители, пригнал к ручьевскому рву двенадцать оставшихся к этому времени больных, использовавшихся на сельскохозяйственных работах в качестве рабов. Все они, без разбирательств, были расстреляны немцами. Изверг самолично закопал их трупы во рву.

Когда осенью 1943 года обстановка на фронте под Ленинградом стала меняться и наши войска перешли к активным наступательным действиям, фашисты начинают принимать меры по сокрытию своих преступлений. «Место массового захоронения в деревне Ручьи было обставлено кольями и затянуто маскировочной сетью, вокруг выставлено оцепление, не подпускавшее ближе, чем на 250 метров никого, даже немецких солдат, живших в деревне, - рассказывает О.В. Лиманкин. - К месту захоронения были пригнаны 20-25 военнопленных. По свидетельству очевидцев, все пленные, одетые в шинели и пилотки, были в ужасном состоянии - голодные и грязные; немцы препятствовали попыткам местных жителей дать пленным хлеба. На ногах у красноармейцев были кандалы.

Первые несколько дней пленные разрывали противотанковый ров, а затем от места захоронения повалил густой дым и стали вырываться языки пламени. Трупы жгли, поливая их бензином. Сжигание трупов продолжалось около 2-3 не-дель. Все это время жители окрестностей задыхались от тошнотворного запаха горящих костей и мяса. По-видимому, к концу «операции» сами пленные были уже в состоянии, близком к помешательству.

Скрывая следы более ранних злодеяний, гитлеровцы совершили новое. Утром жители деревни были разбужены криком: «Пожар» бегавшей по улице маленькой девочки. Горел сарай Евдокии Садовниковой, в котором жили пленные красноармейцы. Сбежавшиеся на крик были остановлены немецкими жандармами, стоявшими оцеплением вокруг пожара. Потрясенные люди смотрели, как пленных, пытавшихся в кандалах выбраться из дверей горящего сарая, жандармы шестами заталкивали обратно. Когда огонь спал, стоявшие вокруг немцы стали сгребать в центр кострища головни и угли, дождавшись, пока все перегорит. Горение сарая продолжалось весь день. Затем немцы вытащили из пепла и углей куски железных цепей, которыми были скованы пленные, сняли оцепление и уехали».

А вскоре, незадолго до отступления фашистов была сожжена и сама деревня. Когда наши войска 28 января освободили село Никольское и окрестные деревни, они увидели разрушенную и разграбленную больницу, а на месте деревни Ручьи - черневшие в снегу трубы старых печей. В послевоенный период деревня не была восстановлена. Оставшиеся без крова над головой местные жители впоследствии поселились в деревнях Старое Колено, Новое Колено, селе Никольское и других окрестных населенных пунктах.

В июне 1959 года к 50-летию Сиворицкой психиатрической больницы имени П.П. Кащенко решением Исполкома Ленинградского областного Совета депутатов трудящихся на месте гибели больных у деревни Ручьи, рядом с оживленной автострадой Киевского шоссе, был торжественно открыт обелиск в память жертв нацизма. Надпись на гранитном памятнике сообщает: «Здесь, 20 ноября 1941 года, были зверски замучены и сожжены фашистскими палачами более 900 советских граждан, находившихся на лечении в больнице имени П.П. Кащенко». К сожалению, место, где в сарае были заживо сожжены наши пленные бойцы, до сих пор не увековечено. Его точное место установлено и не должно быть предано забвению: сарай стоял в 135 метрах от шоссе, под прямым углом к телеграфному столбу «213». Память о них должна сохраниться.

Андрей Бурлаков

Спектр-Гатчина, № 48 от 10 декабря

Читайте также