Евгения Давыденко: «Икона как молитва художника»

26 ноября 2013 г.

«По сути, мы пишем иконы не для Бога, а для себя и других людей – ведь они нужны, в первую очередь, нам. Богу же от нас нужно одно – исполнение заповедей и чистое сердце», – считает гатчинская художница, иконописец Евгения Давыденко. О своем видении современного религиозного искусства, о месте художника в истории иконописи она рассказала нам в своей мастерской, уютно укрывшейся в самом сердце старой Гатчины.

Небольшой дом на берегу пруда, заросшего лотосами, прячется в тени высоченных кустов сирени и яблонь. Последние – старожилы здесь, и плоды дают кислые до оскомины. Но никто не торопится избавиться от них – каждое из деревьев помнит почти 60-летнюю историю дома. Несколько лет назад старый дом прирос мастерской со стеклянными стенами на три стороны света, и именно она стала его новым сердцем. Летом практически вся жизнь обитателей дома проходит в саду, сосредотачиваясь к зиме в мастерской, у камина со стеклянной дверцей. Недалеко от огня – вечный мольберт, рядом с ним, на подоконнике, – все, без чего он не имеет смысла, – кисти, краски, иконы, а также горы книг и художественных альбомов…

Начало

Люди творческие в этом доме обитали всегда. Мама Жени, Людмила Окунева, – профессиональный художник. В свое время она преподавала рисование в школе и состояла в Товариществе гатчинских художников.

«Я рисовала всю жизнь, но художником становиться не собиралась, – рассказывает Евгения Валерьевна. – Кем только я не хотела быть: собакой (лет в пять), лесником, космонавтом, биологом... После школы я уже почти поступила на географический факультет в пединститут им. Герцена, но решила, что раз уж я хочу стать преподавателем, нужно сначала увидеть жизнь, попутешествовать».

В итоге Евгения Давыденко закончила реставрационно-художественное училище в Ленинграде, устроилась на работу в реставрационную мастерскую при церкви иконы Владимирской Божией Матери и одновременно поступила на факультет богословия в Религиозно-философский институт в Санкт-Петербурге.

– С какого момента началась для вас иконопись?

– Икона долго оставалась мечтой. Уже тогда я много ездила по монастырям, общалась с монахами и священниками. Псково- Печерская Лавра, остров Залита, где жил тогда старец Николай Гурьянов… Я просила благословения у всех, кто встречался на моем пути – настолько серьезным был у меня пиетет к профессии иконописца. Были сомнения – а вдруг я не гожусь, вдруг нет на это мне Божьего благословения, но все мне дружно говорили: «Занимайся, но ищи учителя…»

В то время (конец 1980-х - начало 1990-х) никаких школ иконописи и в помине не было. Единственное в Ленинграде место, где можно было поучиться иконописи, – полуподпольные курсы при Санкт-Петербургской Духовной академии, куда я и поступила. Вскоре при Духовной академии открылась иконописная школа, в которой мы продолжили свое обучение. В общей сложности я училась иконописи восемь лет, успев за это время еще поступить на философский факультет СПбГУ.

– Удалось ли вам найти своего учителя?

– Я бы не сказала, что у меня был какой-то один учитель. В Псковских Печорах был некогда прекрасный отец Зинон, один из самых авторитетных мастеров современной русской иконописи. Именно его фрески и росписи подвигли меня на то, чтобы заняться иконописью профессионально. Он стал моим вдохновителем, но не учителем – мы с ним едва были знакомы, да и жил он далековато…

А училась я у всех, кто попадался на моем жизненном пути и не отказывался мне помочь. Я считаю, что это очень полезно и здорово. Один человек может дать какое-то очень специфическое понимание современной иконы и иконы вообще, а общение со многими на эту тему серьезно расширяет кругозор.

Иконопись как соборное творчество

В 1999 году Евгения Давыденко начала преподавать иконопись в только открывшемся тогда Православном институте богословия и церковных искусств при подворье Оптиной пустыни, став со временем руководителем отделения иконописи. Ученики Евгении Валерьевны создавали иконостас для Покровского собора в Гатчине. Немало поработали для гатчинских храмов и преподаватели института: для Павловского собора писала Полина Молитвина, в домовой церкви Павловского дворца трудилась Екатерина Самарина.

Прошедшим летом выпускники ее курса подготовили и осуществили проект иконостаса для деревянной церкви, строящейся в поселке Карташевская. По словам Евгении Валерьевны, для участия в этом проекте были отобраны самые талантливые художники с двух курсов.

– Как проходила работа над этим иконостасом?

– Будучи совершенно разными по характеру, возрасту и уровню таланта, все эти люди работали под единым руководством – для них это был первый, очень полезный опыт коллективной работы. Иконописец-одиночка, пребывающий без руководства или хотя бы единомышленника рядом, замыкается в том, что он уже имеет, теряя, таким образом, возможность развиваться. Совершенно иначе выходит в процессе коллективной работы. В семинарии мы все учились друг у друга, и это давало порой даже больше пользы и специальных навыков.

Очень важно, что в этой работе участвовал и настоятель храма в Карташевской, отец Николай Груздев, сам иконописец по профессии. Он очень часто приезжал к нам, с ним все советовались, он за нас всех молился. И ребята точно знали, для чего и зачем они пишут. И хотя для человека неопытного все это очень сложно, мне кажется, у них все получилось – в итоге был создан единый ансамбль, единый иконостас.

– Расскажите, пожалуйста, о деятельности вашей мастерской.

– Мастерская «Иконография» существует более 15 лет, и в ней подобрался замечательный коллектив из иконописцев, резчиков по дереву, архитекторов. В ее состав вошли и выпускники отделения иконописи нашего института. У нас большой опыт выполнения любых работ по благоустройству храмов. Из последних проектов можно назвать роспись и создание иконостасов в Троицком храме в Колпино, храме Александра Невского в Сосновом Бору, Покровской церкви монастыря Покрова в Финляндии, надвратной церкви Борисоглебского монастыря в Дмитрове.

Наша мастерская входит в международную группу «IKONA», объединившую православных иконописцев разных стран. Мы участвуем в отечественных и международных конференциях, организуем выставки и проводим мастер-классы.

Язык современной иконописи

По мнению философа и публициста Е.Н. Трубецкого, никакие слова не в состоянии передать красоты и мощи этого несравненного языка религиозных символов – древнерусской иконописи. История иконописи насчитывает около двух тысяч лет, но, несмотря на то, что в России она грубо была прервана в послереволюционные годы, ее чудесный язык был и остается живым. По словам Евгении Давыденко, сейчас отечественная иконопись переживает сложный период возрождения, представляя собой огромное поле для деятельности современных иконописцев.

– Что определяет процесс развития современной иконописи? Как связаны между собой канон, традиция и индивидуальный стиль?

– Еще 15-20 лет назад было непонятно, в какую сторону пойдет вообще развитие современной иконы. Вся история религиозной живописи – это огромный, необъятный пласт культуры. В ней слишком много образцов, и это создает сложности при поисках стиля. Стиль может быть очень разным, но иконописцы должны строго придерживаться канона. Говоря условно, канон – это то, что касается смысла изображения, а стиль – то, что касается его формы. Они очень тесно друг с другом связаны: одно и то же событие можно изобразить в разных стилях, но важно, чтобы стиль не перебивал канон, или смысл. Практически все наши иконописцы работают в каноне. Мы не должны забывать о том, что мы рисуем, зачем и с какой целью.

– Какую роль играет индивидуальность в иконописи?

– Задача церковного искусства, в первую очередь, – создание молитвенного образа, а вовсе не проявление своей собственной индивидуальности. То есть мы должны максимально понятным художественным языком изложить древний смысл. Он должен быть доступен людям, которые живут сейчас. Творческие искания в собственном стиле рано или поздно могут вызвать вопрос уже о сохранении канона. К тому же, это может оказаться как шедевром, так и достаточно уродливым произведением.

– Я знаю, что у иконописцев не принято подписывать свои работы…

– В Греции иконы подписывают, подписывают иногда и у нас, но, по большому счету, это не имеет никакого значения. Мы часто работаем большой группой, например, пишем иконостас. В этот момент твое личное творчество, твое имя, что называется, нивелировано – его фактически нет. Как работали древние артели по росписи храма? Кто-то делал рисунок, кто-то – живопись, кто-то – цвет… Важен был общий результат. В итоге чаще всего сохранялось только имя руководителя артели.

Внутренний опыт иконописания

Первым образом, написанным Евгенией Давыденко, стал Спас Нерукотворный. Писала она эту икону долго и сосредоточенно.

«Вроде бы, получалось похоже, а вроде бы и нет, – вспоминает она. – Когда я покрыла расписанную доску олифой, у меня было легкое потрясение: образ вдруг как-то выступил, и оказалось, что это уже икона. Это было сродни чуду: я совершенно не понимала, что сделала это сама. Вот этот момент удивления в художественном творчестве всегда присутствует и очень ценен».

– Для создания иконы требуется ли какое-то особое состояние?

– В основе этого «особого» состояния все-таки сосредоточенность и внимание. Если у тебя стоит задача написать какую-то икону, в первую очередь думаешь о событии, которое собираешься изобразить. Можно назвать это и молитвой, но в принципе, сначала ты обращаешься к смыслу того, что хочешь изобразить. Если я пишу образ святого, я сначала узнаю о нем все, а потом начинаю разбираться со стилем, искать иконографию, изучать его существующие изображения… И я думаю, в этой последовательности мыслят почти все иконописцы.

– Как в написании иконы отражается внутренний опыт художника?

– Смысл иконописи понятен каждому: икона для того, чтобы, молясь перед ней, возносить свой дух к Богу, Божией матери и святым. А для того, кто ее пишет, она имеет смысл тот же самый: пропуская через себя духовный опыт, художник излагает его в красках и молится таким способом. Если человек печет хлеб с молитвой, он тоже молится таким образом, если строит дома с молитвой – то же самое…

Беседовала Юлия ЛЫСАНЮК

Гатчинская правда, № 127 (20421) от 7 ноября

Читайте также