Новости Гатчины
23.04Жителям произведен перерасчет платы за горячую воду на сумму более 300 тысяч рублей
23.04На территории музея-заповедника "Гатчина" прорвало водовод
22.04График выплаты пенсий, ЕДВ и социальных выплат в мае
22.04В предстоящие майские праздники изменится режим работы МФЦ
21.04На дороге между Войсковицами и Пустошкой введут реверсивное движение
20.04На пешеходном переходе сбили ребенка
20.04В Гатчине и районе за год мошенникам перевели почти 200 миллионов рублей
17.04Проведена замена асфальта на мосту через реку Колпанскую
17.04Первые восемь новобранцев отправились служить
17.04В музее авиационных двигателей провели познавательную игру для школьников
17.04Полным ходом идут работы по благоустройству Мариенбурга
16.04Мариенбург и Аэродром свяжет новая дорога!
16.04Временное ограничение движения транспорта в Гатчине - 17 апреля
Афиша-анонсы Гатчины
21 апреля Концерт "Подставляйте ладони, я насыплю вам солнца!"
21 апреля Концерт «В гостях у оркестра русских народных инструментов»
20 апреля Программа "Читаем всей семьей"!
20 апреля Библионочь в гатчинской библиотеке имени Куприна
14 апреля Органный концерт "Италия и Испания. Феномены"
13 апреля Творческий вечер от Арт-кафе "Компромисс"
9 апреля вечер музыки для фортепианного ансамбля!
Самое читаемое
•График выплаты пенсий, ЕДВ и социальных выплат в мае
•На территории музея-заповедника "Гатчина" прорвало водовод
•Жителям произведен перерасчет платы за горячую воду на сумму более 300 тысяч рублей
•Мариенбург и Аэродром свяжет новая дорога!
•Первые восемь новобранцев отправились служить
•Народное гуляние "Масленица" в Гатчине - 17 марта
•На пешеходном переходе сбили ребенка
•Мемориал под Гатчиной увековечил память жертв нацистского геноцида
•На дороге между Войсковицами и Пустошкой введут реверсивное движение
Моё "атомное" десятилетие
24 августа 2012 г.
(Начало в № 88, 91)
V
Все изложенные подробности по-своему важны для понимания нашей жизни того времени, но пора уже рассказать и о главном – научной и практической работе нашей группы в рамках исследований на реакторе.
Задача заключалась в том, чтобы изучить возможности прямого преобразования ядерной энергии (вернее, тепловой энергии, выделяющейся при делении урана-235) непосредственно в электрическую, минуя промежуточные стадии. Это была очень перспективная работа прикладного характера, в которой были заинтересованы космическая отрасль и подводный флот. И там, и там требовались надежные источники электрической энергии для питания бортовых установок. Позже эти устройства получили название термоэмиссионных преобразователей (ТЭП).
Такая тема (как и многие другие на реакторе) предполагала применение сложных и изготавливающихся в единичных экземплярах устройств и приборных комплексов. В начале и здесь нужно было создать саму экспериментальную установку: спроектировать, изготовить, смонтировать, испытать и отладить. Всю вторую половину 1961-го и начало 1962-го годов продолжалась эта работа.
Приходилось заниматься всем: нужно отградуировать термопары с большой точностью – едешь в Ленинград, в НИИ метрологии. Недостает каких-то материалов – отправляешься на завод, где они производятся, порой за тысячи километров. Так мне, например, пришлось съездить в командировку на Урал, в Верхнюю Салду. Или другой пример. В мастерских филиала изготавливались спроектированные нашими конструкторами специальные «штанги» длиной более трех метров, к которым крепились экспериментальные устройства. Мне была поручена проверка габаритных размеров штанги и осуществление приемки от изготовителя. Но как доставить штангу из мастерской в реакторный корпус? Двое сотрудников берут этот «длинномер» на плечи и несут примерно полтора километра. Затем нужно пронести ее на второй этаж. Тут нам, помнится, не повезло – разбили стекло во входной двери. И довольно долго «заплатка» на входе напоминала о нашем неудачном «дебюте».
Изготовление специальных устройств и аппаратуры для экспериментов – необходимый и по-своему интересный этап научной работы, но мы с нетерпением ждали начала настоящих испытаний. И вот, наконец, все готово! Петлевая установка смонтирована и опробована. Органический теплоноситель, нагретый до 350°С, циркулирует через вертикальный канал реактора под давлением до 6 атмосфер. Вся установка получила название петли низкого давления (ПНД). На первом этаже реакторного корпуса смонтирован пульт управления. Сами экспериментальные устройства, содержащие уран (ТЭПы), поступали из Подмосковья (тогда г. Калининград, ныне Королев; там тоже случилось побывать в командировке). Смонтированные на штанге, они помещались в петлевой канал реактора.
Первое испытание состоялось 18 июня 1962 г. и прошло успешно. Тем самым экспериментальные возможности реактора были расширены: наряду с фундаментальными физическими исследованиями появилась и интересная прикладная тематика. Ученые-физики заняты научными поисками, которые порой выглядят довольно абстрактными и далекими от жизни, а общество ждет от науки реальной пользы. И наша петля открывала для исследовательского реактора именно такую перспективу.
Для меня лично этот результат принес первую в трудовой жизни премию за успехи в работе и повышение в должности: в июле 1962 г. меня перевели из старших лаборантов в инженеры. Впереди был первый полноценный отпуск – шесть недель. Я использовал его на организацию переезда мамы Евгении Георгиевны из Горьковской области в Гатчину. Мы сняли комнату в частном секторе в пригороде Гатчины, в Большой Загвоздке. Наша маленькая семья воссоединилась. А для меня навсегда закрылась одна из страниц моей молодости: семь лет жизни в общежитиях. Замечу, кстати, что в Загвоздке мы прожили всего полгода. В январе 1963 г. мы получили однокомнатную квартиру на ул. Киргетова, д.20. По сути, в ней мы живем до сих пор, хотя прошли через два обмена-переезда.
После отпуска испытания преобразователей продолжились. Мы работали с большим увлечением. Результаты получались интересные, требовали все новых и новых проб, расчетов, обсуждений. В конструкцию ТЭПов вносились изменения. В этот период была ощутима своеобразная романтика научного поиска. В науке есть своя поэзия: это ведь тоже «езда в незнаемое» (В.Маяковский). Возможность узнать что-то новое, до тебя никому неизвестное – увлекательное дело.
Испытания шли одно за другим. В это время экспериментальный стенд работал непрерывно. Мы дежурили круглосуточно по двое: инженер и техник. Помню, как на одном из вечерних дежурств Сане Губинскому позвонили: у него родилась дочь. Мы занимались обычными делами, но время от времени я замечал, как непроизвольная улыбка счастья озаряла его лицо. Через много лет, когда у меня родился сын, я тоже весь день работал, ни разу не упомянул об этом событии, но ни на секунду не забывал о нем. Не знаю, выражалось ли это как-то внешне, но это и было то, что в театре называется «второй план» - истинное событие, которым живет душа.
Но продолжим о наших испытаниях. Особый оттенок вносило в работу кураторство военных моряков: они торопили и подталкивали, не давали застаиваться. Создавалось ощущение важности нашего дела, срочности получения нужных результатов. В их отношении к делу, которым военные моряки заражали и нас, чувствовалась та атмосфера, которая, как представляется сегодня, была характерна для атомного и космического проектов.
Однако весной 1963 г. в испытаниях произошел довольно длительный перерыв. На нашей установке произошла серьезная авария: нарушилась герметичность контура теплоносителя, и несколько десятков литров органики вылились в воду, охлаждающую активную зону. Работа реактора была прекращена более чем на месяц.
Как всегда в таких случаях, была создана комиссия для установления причин происшедшего. Дело осложнялось тем, что все устройство в целом после облучения было радиационно-опасным, но, в конце концов, стало понятно, что причиной был производственный брак, допущенный при изготовлении штанги. Токарь просверлил отверстие в верхней части штанги не на 20 мм, а на 30. Этого не заметил ни сам рабочий, ни технолог, ни ОТК. В результате толщина металла оказалась много меньше положенной, и стенка не выдержала давления. Видимо, не всякая операция при изготовлении контролировалась. Это стечение обстоятельств и привело к беде.
Длительная и непредусмотренная остановка всех экспериментов вызвала реакцию Академии наук: к нам прибыла московская комиссия. И вот на собрании всех заинтересованных лиц – оно проходило в конференц-зале реакторного корпуса – произошел неожиданный, незапланированный инцидент.
Поскольку происшедшее носило несколько драматический характер, можно применить театральную терминологию. Мизансцена была такая: за столом лицом к нам – члены московской комиссии. Слева докладчик – главный инженер реактора К.А.Коноплев. Мы в зале.
К.А. излагает результаты работы комиссии, анализирует последствия аварии… И вдруг мы слышим: в происшедшем виноват инженер Велединский, который был ответствен за получение штанги от мастерской и подписал акт приемки.
Реакция последовала незамедлительно. Никаких «прошу слова» или поднятой руки, как в школе, а прямо с места: «Это неправда! При приемке проверяются габаритные размеры – и только! Габариты были в норме. А за соблюдение технологии следят и отвечают другие». Это был выпад, выходка, полностью нарушившая чинный ход заседания. Специалисты в комиссии переглянулись, пряча улыбки, а очевидная неоспоримость сказанного поставила главного инженера в весьма неловкое положение. Он ничего не сказал. Заседание свернули.
Это была очень характерная сцена. Видимо, К.А. считал, что я не подниму голос, промолчу, потому что статус главного инженера несоизмерим со статусом рядового сотрудника, к тому же только недавно со студенческой скамьи. Но молодежь 60-х не очень-то считалась с субординацией. Память страхов прежних лет не действовала. Будущее показало, что в такой позиции было много наивного. Но тогда мы ощущали себя и были «детьми оттепели», «непуганым поколением».
Что касается меня, то я находился под сильным и даже определяющим воздействием рассказа Д.А. Гранина «Собственное мнение». Еще в студенческие годы этот рассказ – всего-то восемь страничек в августовском номере «Нового мира» за 1956 г. – был неоднократно перечитан, пересказан, обсужден с товарищами.
История духовной гибели такого же, как мы, простого инженера, да еще написанная выпускником Политеха и нашего электромеханического факультета, во многом определила наше мировосприятие и социальную позицию. Не уклоняться, не молчать, а пользоваться каждым случаем, чтобы выложить всю правду. Пусть неприятности, пусть вражда – готовы на все. Такова была позиция многих, и я, безусловно, ее разделял.
Кстати, никаких неприятностей у меня после этого не было. Моя выходка сошла мне с рук, по видимости осталась безнаказанной. А драматизм этого эпизода был в том, что надолго, навсегда изменились наши отношения с руководителем подразделения, к которому я принадлежал.
Надо заметить, что по работе мы с К.А. практически не контактировали. По делу мы чаще всего взаимодействовали с заместителем главного инженера Р.Г.Пикуликом.
Пользуясь случаем, хочу сказать о нем несколько добрых слов. Вот пример преданного делу, даже самоотверженного и в то же время душевного, доброго, умного человека. Именно на таких людях и мир держится! Как руководитель, всегда первым шел на участок, где существовала радиационная опасность, никем и никогда не прикрывался. Ни к какой научной публикации или отчету никогда не приписывался. Порядочность была глубинным свойством его натуры. Думаю, что самые добрые чувства по отношению к нему сохранили все, кто с ним работал.
Что касается истории с аварией, позже я расскажу конец истории. Впрочем, житейски опытный и наблюдательный человек может легко угадать этот финал.
В.ВЕЛЕДИНСКИЙ
(Продолжение следует)
Гатчинская правда, № 94 (20238) от 23 августа