Декабрь - это начало двух войн: афганской и чеченской (первой). Эти даты не отмечаются, но их помнят. Прежде всего, те, кто в них участвовал. Наши собеседники - «афганец» Александр Давыдов и «чеченец» Валерий Пименов - из их числа. На «свои» войны они пришли, когда те были в самом разгаре. И завершались они тоже без них. Война для каждого стала той частью жизни, которая остается в памяти навсегда. Многое помнится, как будто было вчера. Ведь не так много в нашей жизни событий, которые проверяют тебя так жестко: на прочность духа, силу характера, способность действовать в крайне опасных условиях.
«Человек на войне» - тема, вызывающая публичный интерес. Поведение солдата, армии в целом во многом характеризует государство. Это своего рода индикатор, показывающий, каковы моральные, жизненные силы человека в этом обществе, как хорошо организована власть, на каких принципах она основана. Большое значение имеет - ощущает ли армия справедливость ведущейся войны.
Александр Давыдов:
Советский солдат шел в Афганистан с твердой уверенностью, что исполняет в этой стране свой интернациональный долг: защищает новую демократическую власть, которая разделяет идеологию советского государства. Вслед армии шли наши строители, специалисты, инженеры и врачи. Они помогали афганскому народу строить новую жизнь. То есть политику и идеологию подкрепляли конкретные дела. В солдатской среде никаких моральных терзаний не было: за что воюем - такого вопроса в мое время не возникало. Во всяком случае, в начале этой войны, а мне пришлось служить в СА 1980-1982 годах. Да и вся пропагандистская машина государства работала вполне исправно. Только в конце восьмидесятых пресса начала ставить под сомнение правильность принятого решения о вводе войск в Афганистан и столь долгое пребывание нашей армии на чужой территории.
Валерий Пименов:
До Чечни мне уже приходилось бывать в так называемых горячих точках. Во время службы в армии - это Приднестровье, после - уже в качестве сотрудника ОМОНа - в Северной Осетии и в Карачаево-Черкесии. То есть какой-то опыт уже был: дежурство на блокпостах, развод конфликтующих сторон. Но по-настоящему повоевать пришлось только в декабре-марте 1999-2000 гг., когда мой батальон ОМОНа направили под Грозный «в служебную» командировку. И затем была еще одна - в ноябре-феврале 2000-2001 гг. - уже в горы Веденского района Чечни. Но это была уже качественно другая служба, другие условия, которые выдержали не все бойцы. Из 200 командированных омоновцев многие после возвращения домой уже не могли оставаться на службе. Война выявила их, так сказать, профнепригодность.
-Но, быть может, они не смогли ответить себе на вопрос: за что воевать, за что погибать, если придется?
Валерий Пименов:
После того, как из Чечни изгнали почти всех русских, а ельцинское правительство подписало хасавюртовские соглашения, по которым она, по сути, объявлялась суверенной, мало кто вообще воспринимал эту территорию как российскую. А чеченские сепаратисты вместе с арабскими наемниками пошли дальше, в 1999 году напали на Дагестан, выступили как захватчики. В таких условиях не нужно было вести какой-то особой пропаганды и агитации в войсках, все понимали, что справедливость - на нашей стороне. Из российских городов постоянно шлаблаготворительная помощь, направленная на поддержку боевых частей, воюющих в Чечне. Заметно усиливалась роль государства, лучше стала комплектоваться армия. То есть того хаоса и деморализации, как в начале и середине девяностых, уже не было, а посему, полагаю, неправильно было бы оправдывать пацифистские настроения людей в форме отсутствия некоего личностного смысла в этой войне. Наверное, и в Афганистане не все солдаты и офицеры понимали «интернациональный долг» советской армии столь уж буквально. Однако армия и силы правопорядка - это институты, исполняющие важные государственные функции. Кроме политико-воспитательной работы, наверное, на хорошем уровне должен вестись и профессиональный отбор. Война просто выявила огрехи в этой работе и исправила их.
-А как это в реальности: приходит боец к командиру и говорит: вот, мол, не могу нести службу, боюсь пуль, боюсь убить (как пацифистский вариант), еще что-то...
Валерий Пименов:
По сути это могло бы происходить и так, но при четком и ясном осознании человеком самого себя. К сожалению, в жизни все выглядит иначе, во всяком случае, не лучше предложенного сценария. Вот взять наш батальон: командир, когда узнал о предстоящей командировке, заручился единодушным решением, что все едут в Чечню. Это был, по сути, добровольный выбор каждого, и если бы кто-то отказался от командировки под любым предлогом, настаивать начальство не стало бы.
Но вот прибыли на место, примерно в трех километрах от Грозного разбили в лесополосе лагерь. Это было 28 декабря 1999 года, а на следующий день уже заняли бывшую конюшню, сырое бетонное здание, которое послужило нам позицией и которую удерживали под постоянным обстрелом в течение полутора суток... Кругом декабрьская слякоть и постоянное «жужжание» летящих пуль. Война есть война. Не каждый оказывается готов к столь драматичным переменам жизни. Времени на адаптацию практически не было. После двух месяцев у некоторых начались психические перегрузки. Однако девять из десяти бойцов нашего батальона показали высокие боевые качества, профессионализм и отвагу.
Александр Давыдов:
Меня отправили служить из Ферганы в Афганистан на второй год ведения войны - наша часть уже стояла там. Когда мы прибыли в Баграм, нас встретила солнечная, теплая погода, хотя стоял уже поздний ноябрь. Пока обустраивались на новом месте, солдаты и офицеры привыкали к новой обстановке, война велась моджахедами, по сути, партизанская, и каких-то интенсивных, длительных боев не было. Мы были очень молоды и, наверное, в силу своих лет, когда жизнь представляется бесконечной и радостной,совсем не боялись войны, смерти. Только со временем, когда узнавали о погибших товарищах, нет-нет да и задумывались над тем, что и нас могут ранить и даже убить. Но это ближе ко сну, вечером, а начинался новый день - возвращался оптимизм в полном так сказать объеме. Воинский коллектив крепок духом товарищества, взаимовыручки и поддержки, а на войне тем более. В нем нет места унынию и страхам. Во всяком случае, так должно быть. А вообще-то мы воспринимали происходящее как ответственное задание своей страны и стремились соответствовать ожиданиям наших командиров. Ну, а сами командиры, как и мы,набирались боевого опыта.
Валерий Пименов:
Во время службы оценил роль офицеров, прошедших через Афганистан или первую чеченскую войну. Вообще, это большая разница: офицер с боевым опытом и штабной работник. Первые - более организованы, ответственны в условиях войны, хорошо понимают, как действовать в сложной обстановке. Вот благодаря таким командирам наша армияво время чеченских кампаний была достаточно эффективной, несла минимальные потери.
Но мы были уже не так молоды - все-таки ОМОН комплектовался из уже зрелых людей. И задачи, стоящие перед нами, требовали высокого уровня самоорганизации и дисциплины. Мы шли вслед армейским частям, освобождавшим один за другим кварталы Грозного, они воевали с крупными группировками боевиков, а нам предстояло окончательно зачистить территорию, удерживать ее и наводить порядок.
Противостоящие нам боевики так же, как и в афганском сценарии войны, использовали партизанские методы. В описываемой ситуации под Грозным нас обстреливали каждую ночь, и не сразу было понятно, откуда ведется огонь. Только со временем стало ясно, что со стороны кладбища: они прорыли подземные ходы, и как наступали сумерки, перебирались туда и вели обстрел из укрытий. После эти позиции накрыл наш «Град». Но до этого нужно было быть предельно собранным, выполняя свои задачи.
Так, еще с вечера, готовясь к предстоящему бою, начинаешь продумывать: какой взять с собой боекомплект, сколько гранат, магазинов с трассирующими пулями, как все это на себе разместить, чтобы прикрыть наиболее уязвимые места тела от пуль и осколков. Кроме того, прокручиваешь в голове возможные сценарии действий. И так каждый день: мобилизуются все ресурсы на выживание, морально-физическая подготовка была очень высокой. А ведь был вариант совершенно другого поведения: выпить стакан водки, отвлечься от опасной ситуации, попытаться положиться на русский «авось». И такое иногда наблюдалось. В моем случае помогла избежать серьезного ранения даже продуманность собственной боевой экипировки. Как-то раз в бою осколок разнес прикрепленную в заднем кармане разгрузочного жилета пачку патронов, остались только смятые гильзы.
Александр Давыдов:
Да, быть солдатом - это вещь ответственная. Под солдатами понимаю не только рядовой состав, каждого офицера, генерала. И чем выше должность, тем больше этой ответственности. Вот Валерий правильно заметил, что в стрессовой, критической ситуации человек себя очень хорошо проявляет. Скажем, один окопы копает, а другой по кишлакам «дурь» ищет. Поведение человека может быть любым, но побеждать может только человек, который берет ответственность за себя, своего товарища и страну...