Деревня Корпиково: путешествие в «долину гейзеров»

22 апреля 2014 г.

Сразу скажем – настоящих гейзеров в деревне Корпиково нет. Так называют несколько источников рукотворного происхождения, к которым приезжие устраивают настоящие паломничества. С одного из них, заслуженно считающегося местной достопримечательностью, мы и решили начать наше знакомство с деревней.

Рукотворные чудеса

Первые артезианские скважины в окрестностях Корпиково появились в начале прошлого века. В самой деревне несколько таких источников. Те, которые расположены в лесном массиве, выглядят очень эффектно, особенно зимой, когда вокруг них образуются причудливые ледяные наросты- «сталагмиты». Брызжущие из-под земли фонтаны с легкой руки туристов и назвали «гейзерами».

В отличие от них, водонапорная колонка в самом начале Корпиково выглядит вполне прозаично. Она появилась здесь давно – еще в начале 1980-х годов, когда в деревне бурили новые скважины. Этот источник расположен на берегу текущей в низине Парицы. После того, как по Гатчинскому району пронесся слух о том, что корпиковская артезианская водичка – идеально чистая, народная тропа сюда не зарастает. Не смущают даже периодически публикуемые исследования, в которых утверждается, что с этой водой не все так просто. Люди едут сюда машинами, а некоторые умудряются сразу по нескольку пятилитровых баллонов втаскивать наверх.

И все бы хорошо, да местные жители стали жаловаться на последствия этого интереса – разбитые подъезды, очереди за водой, бесконечная мусорная свалка в окрестностях. Пришлось взяться за дело – заасфальтировали площадку для машин, оборудовали спуск и деревянный мостик через речку. А главное – выделили деньги для дворника, следящего за чистотой. Гораздо сложнее воздействовать на умы заезжих (да, если совсем уж честно, и своих) – в плане сохранения порядка. Вот и мы, пока поджидали у источника нашего гида, успели познакомиться с настороженными молодыми людьми, желающими узнать, что за съемку мы здесь проводим. Впрочем, поняв, кто мы и откуда, местные блюстители порядка благословили нас на дальнейшие изыскания и, пожелав удачи, удалились. Мы же отправились дальше – уже в сопровождении старосты деревни Николая Виктальевича Виняцского.

Глаза истории

Корни деревни Корпиково, относящейся к Пудостьскому сельскому поселению, уходят в глубины ингерманландской истории. Старинное имя Korpikyl впервые появляется на карте Ингерманландии А.И. Бергенгейма, составленной по материалам 1676 года. Время безжалостно – увы, мы не знаем практически ничего о том, чем и как жила эта деревня все эти столетия, не считая последнего. И это – важная оговорка, потому что, к счастью, еще живы люди, которые с радостью готовы поделиться своими драгоценнымивоспоминаниями.

Едем с Николаем Виктальевичем по деревне, внимая его неторопливому рассказу. Вот старый полуразрушенный дом – некогда добротный и красивый, явно из «бывших». Очевидец многих значимых для деревни событий – только на примере его судьбы можно проследить историю Корпиково века минувшего и нынешнего. Правда, сейчас здесь никто не живет и уже, скорее всего, жить не будет. Один его хозяин в Швеции, другой – в Финляндии – так уж война и судьба распорядились. Двери и окна – «глаза» истории – заколочены, земля вокруг пустует и умирает. А ведь лет сто назад здесь все было иначе…

Валентина Ивановна Мамаева родилась в деревне Корпиково в 1932 году. Прожила здесь всю жизнь, сполна хлебнув горя, которое принесла на эту землю война. Она вспоминает, что до войны в деревне проживали в основном финны-ингерманландцы. Жили довольно зажиточно: «Я была немножко кулацкая внучка», – признается Валентина Ивановна. По рассказам ее мамы, «раньше здесь все работали у царя». «Мама рассказывала: когда царь приезжал на охоту, детей заставляли выгонять из леса дичь, – вспоминает Валентина Ивановна. – У царя был здесь Чайный домик. Во время войны немцы устроили в нем склад боеприпасов, так что ничего от него не сохранилось, кроме Чайной дорожки (сейчас это обычная просека – прим. авт.)».

Как рассказывает Валентина Ивановна, до войны в деревне было больше 120 домов, два магазина, небольшой молельный дом, куда ходили все вместе, только молились по-разному. Помимо протестантов-ингерманландцев, каким-то чудом в деревню занесло «попрыгунов» («Танцующие братья», сектантское движение в меннонизме – прим. авт.). «Мы сидим, молимся, – вспоминает Валентина Ивановна, – а они встают в круг и прыгают, держась за руки».

Деревня была очень ухоженной. В обязанности деревенского старосты входило следить, чтобы к лету в каждом доме были вычищены печные трубы. По субботам все должны были наводить порядок на своих участках. Нерадивым хозяевам приходилось отрабатывать штрафные дни в колхозе.

…Когда началась война, корпиковские мужчины отправились в Колпанский сельсовет, к которому тогда относилась деревня. Хотели узнать, что происходит, но встретили лишь нараспашку открытые двери и полное разорение. Два дня думали, что делать: как уйти? Куда? Как бросить урожай? На третий день пришли немцы…

В этих местах был один из рубежей отступавшей Красной Армии. Совсем неподалеку в деревне Сализи (ныне Котельниково) был ангар с дирижаблями, возможно, потому немцы бомбили корпиковскую землю особенно ожесточенно.

Очевидец этих событий Валентина Ивановна рассказывает: «Было страшно – стреляли, бомбили, убивали... Когда немцы пришли, оставшихся – женщин, стариков, детей – отправили собирать трупы в противотанковый ров». По словам Николая Виктальевича, сейчас на месте этого рва, фактически на кладбище наших воинов, разбито пастбище. Никаких раскопок и перезахоронений все эти годы не проводилось…

«Перед вступлением немцев в деревню мы бежали в Педлинский лес, – продолжает свой печальный рассказ Валентина Ивановна. – Сестренке было два месяца, она плакала, а люди ругались – боялись, что немцы услышат. Потом вернулись в деревню. В домах ничего не было – ни стекол, ни вещей».

Завладев деревней Корпиково, немцы отправили практически всех ее жителей в эстонский концлагерь. Там всех рассортировали: русских оставили в лагерях, а финнов отправили работать. Детей отбирали у матерей и размещали отдельно. Потом всех увезли на пароходе в Финляндию. Как вспоминает Валентина Ивановна, первый корабль с детьми ушел на дно – разбомбили. На втором, спустя две недели, уплыла она.

Когда кончилась война, многие женщины решили вернуться в Россию – ждали с фронта мужей. Но домой их не пустили. Так семья Валентины Ивановны оказалась в Калининской области. А пока хозяева отсутствовали, их дома в Корпиково заняли другие переселенцы – из той же Калининской, Новгородской областей. После смерти Сталина потянулись в родную деревню и ингерманландские семьи – кто не остался на чужбине. Жили вынужденные переселенцы все вместе, дружно, постепенно отстраиваясь заново. Все работали в колхозе, зарабатывая свои «палочки»-трудодни. Валентина Ивановна вспоминает, как ходили копать картошку, за которую колхоз платил по 5 копеек за ящик. И люди радовались! Тот же колхоз разрешал брать немного мелкой картошки на продажу и даже машину для этого выделял.

Добрая хозяйка выходит нас проводить. Еще холодно, но солнце уже светит вовсю. К хозяйке подходит рыжая кошка, ласково трется о колени и с размаху плюхается в весеннюю грязь. Бабушка Валентина что-то ей выговаривает притворно-сердито. Деревня пробуждается…

Деревенская классика или классическая деревня

Первое впечатление от современного Корпиково – классическая деревня со всеми присущими ей милыми чертами, включая поля, перелески, уютные улочки и речку. Река Парица причудливо обвивает деревню, то прячась в глубоких зарослях, то широко разливаясь на подступах к прибрежным банькам. Тишина, умиротворенность и кажущийся бескрайним простор за околицей…

Деревня невелика – всего около семидесяти домов. Многие из них – как, правило, самые роскошные, – ощетинились высокими глухими заборами без каких-либо опознавательных знаков, вроде названия улицы, номера дома или обычного звонка. Трудно понять, живет ли здесь кто-то в холодный сезон, но дело даже не в этом. По мнению старосты, такие заборы стали символом разобщенности жителей некогда очень дружной деревни. Коренных жителей, пекущихся о ее благополучии, осталось мало, а приезжие ведут себя достаточно отчужденно. При этом у Корпиково очень удачное географическое положение: Гатчина со всей ее инфраструктурой совсем рядом. Через деревню проходит Корпиковское шоссе, связывающее ее, с одной стороны, с Гатчиной и Петербургом, с другой стороны – с населенными пунктами западного направления.

Деревню окружают поля, на которых в свое время трудилось практически все население деревни. Часть этих некогда богатых угодий принадлежит совхозу «Черново», другая часть заброшена, и по ней идет пал.

За минувшие годы сильно изменился и уклад самой деревни. Раньше все сельчане так или иначе были связаны с колхозом, все работали, держали скотину, разную домашнюю живность. Нынешняя деревня в холодный сезон кажется вымершей – местных жителей можно пересчитать по пальцам. Летом картина предсказуемо меняется – съезжаются дачники, дачницы…

Соль земли и дух времени

Николая Виняцского можно назвать идеальным сельским старостой. Уроженец Корпиково, с детства привыкший трудиться на земле и никогда от нее не отрывавшийся, сейчас он – главный агроном ЗАО «Гатчинское». Трудности и радости своей деревни принимает очень близко к сердцу – недаром местные жители доверили ему депутатство в Совете депутатов Пудостьского сельского поселения. О таких людях часто говорят: «соль земли», возможно, потому, что они становятся главной связующей нитью жизни на ней. Правда, связывать что-либо или кого-либо с каждым годом становится все труднее – старики, накрепко прикипевшие к земле, уходят, а молодежь и заезжий люд к жизни деревни равнодушны.

Николай Виктальевич показывает нам еще одну скважину – уже вдали от большой дороги. Рядом – гора мусора. «Чужие здесь не ходят – свои набросали, – с горечью констатирует староста. – Взывать к совести бесполезно, собирать на субботники – тоже. Берем местных мальчишек и наводим порядок, как можем».

К типичным для деревни проблемам Николай Виктальевич старается относиться мудро и рассудительно. В отличие от асфальтированного Корпиковского шоссе, деревенские улицы впечатляют своей разбитостью и большим количеством глубоких выбоин. Впрочем, джип старосты справляется с ними без всякого труда – танки грязи не боятся. Проблема? – Конечно! Но во всем можно увидеть и свои плюсы. По словам Николая Виктальевича, дорожные ямы работают не хуже «лежачих полицейских», ограничивая скоростные амбиции местных лихачей. И правда, на извилистых улицах мирно пасется местная живность, да и главная группа риска – дети – подвергается гораздо меньшей опасности. А если серьезно – на асфальт здесь и не надеются, но ждут, чтобы хотя бы большие ямы на деревенских дорогах засыпали щебнем (что сельсовет и обещал, кстати, сделать в этом году).

Сложнее старосте сдерживать свои эмоции, когда разговор заходит о газе. Газ деревне Корпиково обещают уже давно, но дело пока не сдвигается с мертвой точки. «Я добивался этого три года, пороги начал обивать еще при Худилайнене, – говорит Николай Виктальевич. – Непробиваемо… Все сделали, как положено, заявки собрали. Обещали, что нас включат в газпромовскую программу по газификации. Ждем… Проблема исходит не от нас. Федералы деньги на газификацию области не жалеют. Остальное зависит от желания областного руководства, а желания этого, похоже, нет. «Газовые» деньги почему-то не используют, возвращают обратно, в итоге – ничего не происходит».

По словам старосты, каждый последующий после такого возврата год выделяемые суммы уменьшаются, уменьшаются и шансы на газификацию. По его мнению, это проблема исключительно нашего региона (который, напомним, буквально «сидит» на газе). В пример он приводит маленькую Чувашию, где газифицированы все населенные пункты – вплоть до последнего дома на самых удаленных и малочисленных хуторах…

Как бы то ни было, деревня Корпиково живет и растет, пусть и вплетаются активно в ее уклад современные дачные реалии. Есть в ней даже свое, пусть и небольшое, стадо – сейчас в нем целых двенадцать коров. Если, набравшись терпения, миновать все эти новенькие особняки и особнячки, можно проехать к просторному пастбищу, на которое ведет огороженный прогон. Но только посвященные могут пройти чуть дальше, чтобы выйти на высокий берег Парицы, которая, заметая следы, прячется в тростниковых зарослях. Красота здесь, однако, необыкновенная…

Юлия ЛЫСАНЮК

Гатчинская правда, № 42 (20486) от 17 апреля

Читайте также